Житие мое. Трилогия - Страница 260

260

— И в чем подвох? — ну удержался я. — На взгляд — какой — то трансмастер, довольно мощный, но и только.

— Не считая того, что контактные амулеты заменили ритуалом, который можно проводить на расстоянии? — поднял бровь Чарак.

Меня не впечатлило: оружейное проклятье на шесть жертв — среднее по нынешним меркам. В последней войне с Каштадаром, как я слышал, щиты врагов пробивали ценой десятков жизней. И ничего — мир устоял.

— Подвох, юноша, в том, что после проведения Литургии Света количество регистрируемых потусторонних феноменов резко сокращается, где — то даже сходит на нет. Плохо только, что не на долго — максимум лет на сто.

— Не понял.

Чарак покровительственно улыбнулся.

— Странно, учитывая, что последствия чего — то подобного ты мог лично наблюдать. Пятнадцать лет назад случился локальный, ничем не объяснимый минимум активности Потустороннего. За время затишья в Ингернике успели вдвое сократить боевые отряды НЗАМИПС, а в Арангене «надзор» и вовсе упразднили. Зато, когда ситуация стала возвращаться в нормальное русло, мало не показалось никому. В Суэссоне это не так заметно — шахты не позволяли спецслужбам расслабиться, а в центральных районах «чистильщики» бьются из последних сил. Власти близки к тому, чтобы объявить среди черных мобилизацию. И это притом, что в Ингернике колдунов не жгли, в И'Са — Орио-Те ситуация намного сложнее, похоже, что империи не устоять. Надо объяснять, что происходит, когда период спокойствия затягивается на поколение?

Забавно, но не более. Хотя, то, что саориотская империя теперь — рай для черных магов, следует держать в уме. Между прочим, они там очень неплохо жили, а мою будущую башню можно оформить не только серебром…

— Ты меня слушаешь?

— Ась? — действительно, отвлекся. — Я‑то тут при чем?

Чарак сжал губы, но ругаться не стал. Он явно пытается меня подтолкнуть к чему — то, еще бы понять — к чему.

— Если Искусники реализуют свой план, все черные окажутся под угрозой! Преследования не минуют никого, особенно, если возглавят их бывшие сектанты.

Для меня это означало лишь «здравствуй, Краухард». Потеснить черных на моей туманной родине не удавалось никогда и никому. Другое дело, что не все там выживают…

— Я правильно понял, что «надзор» им все поломал? Хорошо работают ребята! Путь дальше действуют в том же духе.

Чарак помолчал, собираясь с мыслями.

— Они не все знают.

— Так расскажите им!

— Среди чиновников могут оказаться агенты секты.

— Тогда не говорите им ничего! Думаю, они и сами во всем разберутся.

Чарак сердито засопел. Интересно, что же он все — таки от меня хочет?

— То, что мы сообщим им о древних амулетах, потребует немедленного действия. На дело все равно пошлют тебя, как единственного реального некроманта в более — менее приличной физической форме. Ты предпочтешь дожидаться приказа?

А вот это он зря сказал. И по моей физической форме зря проехался — я, между прочим, из — за них здоровье потерял!

— Совершенно верно. За выполнение приказа мне заплатят деньги. Это — во — первых, а во — вторых — они ничего не смогут мне приказать, я больше не работаю в НЗАМИПС.

Где — то рядом шевельнулся чужой Источник. Злится, злится старик, едва может удержать себя в руках. Думал, придет и будет вертеть молодым щенком, как захочет. Я призвал Силу, практически не скрываясь, отворил канал Источника на всю мощь. Имею право! Мой дом окружен периметрами в шесть слоев, даже если мы устроим здесь дуэль по всем правилам, амулеты инструментального контроля не шевельнутся, а то, о чем «надзор» не знает, не сможет и покарать. Старику не следовало приходить ко мне в одиночку.

Чарак сидел без единого движения минут пять. Дело ведь не в мощи Источника (она у нас приблизительно равна), а в стиле обучения. Старик мог быть сколь угодно хорошим некромантом, но боевой маг из него посредственный, иначе он не утек бы из Редстона из — за какого — то дурацкого покушения. А меня учил сам Эдан Сатал, Чарак не мог этого не знать. Наконец, я смилостивился и отпустил Силу.

— Я понимаю твои чувства, — в голосе старого некроманта не было и тени эмоций, он стал чем — то похож на Ларкеса с его кукольной мимикой. — Твоя жизнь была подвергнута опасности, ты недоволен. Соглашение невозможно до тех пор, пока не выплачен долг. Что ты предложишь в качестве виры?

Я гнусно улыбнулся. Это была последняя его ошибка.

— Вот моя вира — я не хочу больше никого из вас видеть! Никогда.

— Это неразумно, надеюсь, ты передумаешь и предложишь что — нибудь еще. Я подожду.

Чарак встал и вышел, не прощаясь, оставив свои разноцветные рисунки на столе. Если он таким образом надеялся заронить в мою душу тень сомнения, то просчитался. Был бы я хуже воспитан, еще бы и плюнул ему вслед, однако, схемки не выкинул, по причине природного краухардского скопидомства, а аккуратно сложил и засунул в дневник (надо будет оформить там специальный кармашек для таких вот сувениров).

Не знаю, на что рассчитывал старик, когда приходил ко мне: идея заставить черного работать задарма — тема для анекдотов. Может, он полагал, что на слово «Искусники» я выполню команду «кусь»? Откуда ему было знать, какой ужасной была моя месть за покушение в Финакуне! Для сектантов нет ничего хуже, чем угодить живыми в лапы НЗАМИПС, а их главарь до сих пор видит гигантских муравьев, где можно и где не можно. Или Чарак рассчитывал на авторитет учителя? Так я у него в учениках проходил два месяца, не больше, какой тут может быть авторитет!

260