Житие мое. Трилогия - Страница 163

163

Надо ли говорить, что утром я был немного не в форме?

В порту специфический аромат Гилада стал почти осязаем. Рыба была тут везде: она сушилась в длинных сараях, подавалась в харчевнях, красовалась на вывесках и флюгерах (и под причалом гнила тоже она). Прямо сейчас рыбаки вытаскивали из лодок корзины со слабо шевелящимся серебристым содержимым. Глаза бы мои не смотрели!

Алех жизнерадостно агукал, Соркар ухмыльнулся и исчез, члены экспедиции, брызжа энтузиазмом, скапливались на пирсе. Меня мутило от съеденной за завтраком скумбрии (надо запомнить название блюда и никогда больше не брать). Нурсен расщедрился и нанял единственное в Гиладе судно с мотором — шхуну китобоя. Флагман прогресса, однако, да. Того порченого алхимика, что присобачил к паруснику гребной винт, следовало утопить в корыте — у меня от одного взгляда на эту конструкцию слезы наворачивались. Ременная передача!!! В море, да при таком усилии на валу. Формой лопастей вообще никто не заморачивался, если бы они масштабировали обычный лодочный движок, и то вышло бы лучше. Пять минут я печально наблюдал, как команда готовится запускать масляный мотор (хорошо хоть не спиртовой), и осознал, что в Арангене не только черных нет, но и алхимиков тоже днем с огнем не сыщешь.

Появился Нурсен в компании капитана, и народ стал потихоньку втягиваться на борт судна.

— Э-э… ваш багаж? — кивнул он.

— Да!

Накануне вечером я переложил все необходимые вещи в мешок (портить чемодан морской водой не хотелось) и теперь представлял прямую противоположность Соркару — черного, путешествующего налегке.

Команда, с грехом пополам, завела двигатель. Из кормовой пристройки повалил чадный дым, и все пассажиры, не сговариваясь, перекочевали в противоположный конец судна.

— А это что такое? — Меня заинтересовал торчащий на носу китобоя объект. Люблю диковинки!

— О, это чисто арангенское изобретение — метатель с химическим зарядом, — гордо объявил капитан.

— С каким — каким зарядом? — насторожился я.

— Сейчас мы используем смесь пироксилина с селитрой…

Я спал с лица и попятился назад. Свят, свят! Вот так и не знаешь, рядом с чем ходишь.

— Убери эту штуку отсюда на фиг! Ты что, убить нас всех решил?

— Не беспокойтесь, смесь совершенно безопасна!

— Ты бредишь…

— Три поколения моих предков пользовались этим устройством, и ни одного несчастного случая не было! — похвалился он.

— С магами на борту? — вкрадчиво уточнил я.

У всех членов экспедиции, прислушивавшихся к нашему разговору, на лице отразилась умственная работа. Вот что значит не алхимики! А ведь тут пофиг, какая магия — белая или черная, залететь можно с любой.

— Вы свою значимость сильно преувеличиваете, — огрызнулся капитан.

— Слабоумный идиот в третьем поколении!!! — рассвирепел я. Ну нету у меня сегодня чувства юмора, нету. — Одно неудачное проклятие, и все нестабильное вещество детонирует разом! Хочешь сказать, что у тебя на ней защитный блок?

Озадаченные взгляды сменились шоком понимания. Еще бы нет! Из всех присутствующих гарантированно неинициированным был только Баррай.

— К-кстати, да, — вмешался Алех, — заклятия типа флаттер…

Ну не дебил?

— Откуда я помню, какое флаттер, а какое не флаттер, скажи, пожалуйста? С этой штукой не поплыву!

Мистер Баррай опомнился первым и тут же взял капитана в оборот:

— Вы знаете, мистер Тангор в чем — то прав! Непроизвольные магические эманации могут серьезно…

Короче, взрывчатку с корабля убрали, два полных ящика этих долбаных зарядов вынесли, ни свинцовых прокладок, ни элементарных защитных знаков на них не было. Офигеть! Я пометил себе впредь выяснять, кто и чем тут занимается. Дикие люди! Вот так заснешь, а за стенкой окажется склад фейерверков. Как же хлопотно быть черным магом в таких Шорохом забытых местах. Хочу домой! Или, на худой конец, в Редстон.

Шхуна вяло затарахтела к выходу из бухты, оставалось надеяться, что, выйдя на простор, они не станут выеживаться и поднимут паруса. Я вздохнул и принялся искать на палубе место поудобней, с четким намерением проспать всю дорогу (или хотя бы до обеда). Судя по разговорам, до базового лагеря экспедиции было часов восемь хода при хорошем ветре, общаться со мной никто не хотел (даже тот нахальный оборванец, который вчера просто нарывался на тумаки), путешествие обещало быть спокойным.

На волноломе собралась группа провожающих шхуну белых. Почему белых? Потому, что один из них наворожил иллюзию Звезды Путешественников (кстати, типичный флаттер) и запустил ее над проливом. Они бы еще на пристани поворожили, где заряды лежат, самоубийцы. Никакого представления о технике безопасности! А случись что, скажут, что виноват черный маг.

Алех оживился и начал махать им рукой, но ему почему — то не ответили.

Известно, что у черных не бывает друзей, только знакомые, боевые маги не способны испытывать привязанность, а преданность и верность им заменяют ослиное упрямство и дурацкие принципы. Но может ли родство с потусторонней силой полностью перечеркнуть типичные человеческие реакции?

Рэм Ларкес имел на этот вопрос свою точку зрения — в его жизни было чувство, сильное и яркое, естественно, оставшееся тайной для окружающих — маг скромных возможностей, решивший сделать карьеру в НЗАМИПС, не мог позволить себе выглядеть странным. Тогда жизнь казалась проще, оба они были волшебниками, и Ларкес свято верил, что разобраться со странными ощущениями он сможет позже. Судьба распорядилась иначе.

163