— В основе динамического проклятия лежит тождество, — с готовностью выдал я, — между мыслью и потоком Силы. Возникающая связь действует в обе стороны и при возникновении отката импульс Источника непосредственно ударяет по заклинающему.
Именно поэтому динамических проклятий стараются избегать везде, где без них можно обойтись: стремно работать без страховки (общеизвестно, что боевой маг зачастую убивает себя сам). Если вспомнить, как нагреваются после ворожбы знаки, можно представить, во что превращаются мозги при неудачном стечении обстоятельств, а мы тут с этой штукой в «кошачью колыбель» играли… Но это в случае ошибки; чем чревато для меня удачное заклинание, я, признаюсь, не задумывался.
— Ты сам сказал нужные слова, — кивнул Чарак, — тождество. Ты подумал — чего чему? Уподобление другому существу, почти такому же, как ты сам, не может пройти бесследно. Изначально некромант воссоздает того, кого собирается поднять, внутри себя, и часть его собственного естества, отданная под заклинание, никогда уже не становится прежней. Добавь к этому то, что наша ворожба всегда уникальна, а значит, заучить заклинание невозможно, только уловить общий принцип.
Чарак пронаблюдал, как меняется выражение моего лица, и удовлетворенно кивнул:
— Главные профессиональные риски некроманта — безумие и вселение посторонней сущности, гарантировать себя от этого принципиально невозможно. Смерть в качестве угрозы стоит на последнем месте. То, что с тобой происходит, — побочный эффект восприятия чужого «я».
А как здорово все начиналось! Ясно было, что где — то скрыт подвох.
— Это не вредно?
— На данном уровне — нет. Эффект сохраняется два — три дня, не дольше. Серьезный риск возникает только при объединении плетений, отвечающих за разные аспекты сущности, а этим мы, как ты можешь заметить, не занимаемся.
Да, Чарак категорически пресекал мои попытки отправить зомби собирать дровишки для костра. Значит, руководствовался он при этом отнюдь не этикой.
— Страшно?
Глупый вопрос! Черные ничего не боятся, но вот сомнения в выбранном пути у меня появились.
Чарак улыбнулся блаженной и немного сумасшедшей улыбкой:
— Все беспокоятся о том, что они могут потерять, никто не думает о том, что можно приобрести! Лично я не верю, что можно растерять себя по кусочкам. Если целостность не утрачена, личность рано или поздно восстановит себя, и, возможно, в более совершенном и законченном виде. Но есть кое — что, что получить другим путем невозможно…
— Зомби? — рискнул предположить я.
— Это вторично, — отмахнулся некромант. — На тождестве построено любое понимание. Все люди пытаются понять других людей, отождествляя себя с ними, улавливая суть по жестам, по взглядам, по интонациям. Но при этом каждый человек, от рождения до смерти, пребывает в одиночестве внутри своего собственного мира, куда остальные проникают только в виде бледных теней. Некромант способен выйти за границы непроницаемой оболочки.
— Черный эмпат? — Я хорошо помнил уроки Шороха, и такая судьба не казалась мне завидной.
Но Чарак только покачал головой:
— Возможность прожить две, три, четыре жизни. Осознать то, до чего ты никогда не дошел бы самостоятельно: ощущения, образы, идеи. Приобрести таланты, которыми не был наделен от рождения. Ты знаешь… — Щеки некроманта смущенно порозовели. Или у меня уже глюки пошли? — Это опьяняет сильнее всякого вина. Но именно поэтому невозможно поднять зомби в полной памяти и сознании, действуя в одиночку. Вобрав в себя человека целиком, ты, скорее всего, перестанешь существовать сам.
Чарак замолчал, то ли выдохся, то ли давал мне возможность обдумать сказанное. Странности последнего времени приобретали пугающий смысл. Вот так сойдешь с ума, никто и не заметит. Нет, заметит — вон Шорох тянет руку, типа, «не бойся, я с тобой».
— Не беспокойся, — решил приободрить меня учитель, — есть какой — то предел сложности, которым можно управлять просто за счет внутренних резервов. Для всего, что больше, существует Магический Круг — двенадцать адептов, действующих вместе, способны воссоздать полную реплику покойного. Пожалуй, некромантия — единственная черная дисциплина, безусловно требующая коллективной работы.
Меня поразила внезапная догадка:
— Значит, им не хватает…
— Угу, — сокрушенно кивнул Чарак, — а я уже староват для таких экзерсисов.
Маг, проживший четыреста лет, имеет полное право ссылаться на возраст.
— А кого будут поднимать? — не удержался я.
— Без понятия, — пожал плечами некромант, — скоро сам узнаешь. Но прежде мы должны подробно пройтись по всем типам плетений и отдельно остановиться на их сопряжении. Я не знаю, кем именно тебе предстоит быть в Круге.
Таким образом, сомнительные практики все же имели место, а излишнее добродушие представляло собой сорт умопомешательства. Подумав, я решил не пускать дело на самотек и не дожидаться, когда у меня появится два — три свободных дня для избавления от последствий некромантии. Надо действовать резко! Например, вдвое увеличить время медитации, добавить физические нагрузки (это меня тренер по борьбе научил) и побольше общаться со знакомыми. Почему нет? До конца занятий в университете оставалось меньше месяца, практически все зачеты были сданы, а работа по алхимии так вообще уже отправлена на рецензию. Золотая студенческая пора уходила в небытие, и, хотя она была для меня неласковой, я уже начинал испытывать ностальгию. К тому же Четвертушку выписали из больницы (он так и не признался за что), на прощание ему тоже велели общаться, но Сэм, понятное дело, слинял, а старая тусовка шарахалась от Рона как от прокаженного: все опасались, что внимание Искусников переметнется на них.